Босиком по ночному небосводу,
Разрезая об звёздочки ступни,
Добежать, задыхаясь, до восхода
И зажечь предрассветные огни.
А потом развести костёр рассвета,
Растолкать разоспавшееся солнце,
Чтоб летели по земле посланцы света,
Проникали в самые глубокие колодцы.
И далёкий горизонт заалеет зарёй,
И миллионами одуванчиков взорвутся поля,
И запылают костры, там, вдали, за рекой,
И озарится светом вся наша земля!
Босиком по ночному небосводу,
Разрезая об звёзды в кровь ступни,
Побежать, что есть мочи до восхода,
Чтоб зажечь предрассветные огни…
Добежать, задыхаясь, до восхода
И упасть в объятия зари…
Вверх
Капитаны
Николаю Гумилёву
По бескрайней водной пустыне
Ведут корабли капитаны –
Сильные и отважные мужчины,
Закалённые в штормах и ураганах.
Много повидали капитаны:
И далёкие загадочные страны,
Где девы стройные, с точёным станом,
С волосами мягкими, как шёлк.
Проверяли их на прочность ураганы,
Обволакивали сонные туманы,
Но одно твёрдо знали капитаны:
Из всё преодолевших выйдет толк…
И вроде наш шарик давно изучен,
Исследован вдоль и поперёк.
Но верят моряки в счастливый случай,
Что есть ещё где-то не приручен
Затерянный в океане островок,
Земли необитаемой хоть крохотный клочок.
Капитаны возвращаются на сушу,
Здесь их дом, их дети и жена.
Но что-то терзает их душу,
Не даёт покоя и лишает сна…
Это море солью и ветрами
Отпечаталось в их сердце навсегда…
Капитаны плывут под парусами,
Им одним известными путями,
Беседуя с ночными небесами,
Где горит их путеводная звезда…
Вверх
Я сегодня хочу помолиться
За потерявшихся средь безрадостной мглы:
За отчаявшегося самоубийцу,
За пленников смертоносной иглы.
За пацана, ворующего от голода,
Чтоб себе и больной маме прокормиться,
За перемолотых чудищем города
Я сегодня буду молиться.
За девчонок, стоящих на панели,
За всех упрятанных в психбольницы,
За калек в солдатских шинелях
На коленях буду молиться.
За всех отверженных, оскорблённых, униженных,
За всех замученных, не захотевших смириться,
За всех бесправных, несправедливо обиженных –
Не грех и не позор помолиться.
За всех оболганных, запрещённых и проклятых
Хоть однажды стоит помолиться…
Вверх
Плюшевый мишутка Янке Дягилевой
Плюшевый мишутка сегодня снился мне.
Одиноко в поле, при полной луне
Он махал рукою, звал меня с собой
К лесу, что чернел вдали тонкой полосой.
На лесной опушке встретил меня мишка,
Протянул ладошку: в ней хвоя и шишки.
Добрый милый мишка угостил медком,
Себе не оставил ни капли ни потом.
Я взглянул украдкой в светло-карие глаза,
В них жила надежда поведать-рассказать
О том, что значит, когда ничего не свято,
Когда умирают боги и гаснет огонь в лампадах…
Вдали за холмами – быстрая река,
Пастух месяц гонит в стойло отары-облака.
Спев несколько песен, мишутка шепнул: «Пойдём…»,
А небо шло за нами проливным дождём.
Вспыхнула зарница, ослепив на миг,
Из земли фонтаном забил живой родник,
А у края неба через лунный свет
По воде шёл мишка прямиком в рассвет…
В лунный свет одевшись, как в цветную шаль,
По воде шёл мишка в утреннюю даль…
Вверх
Я родом из детства, из сказок и грёз,
Из шума ливня, из шёпота берёз.
Из вспышек зарницы посреди темноты,
Из взмаха крылом птицы, что исполняет мечты
И я растаю снегом по весне,
Убегу весёлой речкой в море,
Ускачу конём да в табуне,
Ветром разгуляюсь на просторе…
Я родом из первого луча, вестника рассвета,
Из холодного ключа в разгар знойного лета.
Из чарующей магии вальса льдинок-снежинок зимой,
Из радостной песни журавлей, летящих домой
Я укачу паровозиком да за облака,
Брошусь птицей в небесную синь,
Против армии равнодушия поведу песен войска,
Пасхальным колоколом пропою: «Аминь!»…
Я из небесной синевы, из громовых раскатов,
Из опавшей листвы, из зарева заката.
Из разрезов молний, из гребня волны,
Из порывов ветра, из крика струны
И я разлягусь радугой по небосводу,
Полечу пушинкой над лугами,
Закружусь снежинкой в хороводе,
Звёздочкой сверкну над небесами…
Из ликования пожара, разгулявшегося на ветру,
Из напева гитары, разгоняющего хандру.
Из разноцветной радуги, сияющей над полем,
Из стихов и песен, кровоточащих болью
Я разгорюсь костром в глухой ночи,
Кораблям буду светить маяком,
Мотыльком рвану к пламени свечи,
Разлечусь вдребезги зеркальным стеклом…
Я из бури, что ломает чугун стереотипов и клише,
Из вселенной, что находится у каждого в душе.
Из тех краёв, откуда солнце всходит на рассвете,
Где звон ручьёв заглушают смехом маленькие дети.
Без громких слов здесь слышат тайны и заветы,
Здесь нет стихов ведь все тут, в сущности, поэты,
Жива Любовь ведь все здесь друг за друга в ответе…
Вверх
По канату струны добежать до весны,
Только не оглянись, не бросай взгляды вниз.
Всё ещё впереди – соберись и иди!
И на небе тогда ярко вспыхнет звезда!
Если веришь в Любовь, ни к чему много слов,
Только б видеть глаза, что там – тьма? образа?
Закопать свой покой и уйти по прямой:
По дорожке луча да по кромке меча…
За ближайшим углом ждёт меня Родной Дом,
Там в окне огонёк – для меня маячок.
Из далёких краёв, мимо рек и лесов
Возвращаюсь сюда – тот огонь, как звезда!
Возвращаюсь домой – тот огонь спутник мой…
Вверх
Солнечный зайчик в сыром подвале…
Руки скрутили, арестовали.
Бросили на пол, били ногами,
Потом привязали к решётке цепями.
Долго пытали, чтобы сознался,
Чтобы от света навсегда отказался,
Отрёкся от солнца, донёс на зарю,
Чтоб поклонился ночному царю.
Ещё соблазняли несметным богатством,
Звали на службу, сулили полцарства.
Но заяц не предал родимый рассвет –
На все посулы выкрикивал: «Нет!»
Рассвирепели злобные дяди,
Змеёй мелькнула ярость во взгляде.
«Смерть негодяю!», – вскричали всем хором –
Скор и суров приговор прокурора.
Позади стенка, впереди палачи,
Глядя в глаза им, заяц молчит.
Голова поднята, искры в зрачках
Дерзкой зарницей сверкают впотьмах.
Грянули выстрелы в ночной тишине,
Оставив автографы на белой стене.
Солнечный зайчик на чёрной земле,
Из ран льётся солнышко, пламенея во мгле.
Потирали ладошки толстые дяди –
Их за геройство представят к награде…
Вверх
Если б знать, что позади кто-то ждёт –
Можно хоть пешком на Луну,
Можно смело идти вперёд,
И ничто не тянет ко дну…
Чувствуешь, как крылья растут,
А в сердце – бескрайний простор.
Прикажи – к тебе сами придут
Отроги далёких гор!
Когда впереди есть цель,
И надёжен тыл за спиной –
Легче преодолеть туннель,
Выйти на свет земной
До небосвода рукой подать,
По колено любой океан,
Если кто-то продолжает ждать
Тебя, несмотря на буран!
А когда позади пустота,
На ногах по пудовой гире.
Впереди чернеет темнота,
Словно космоса чёрные дыры
Впереди – неизвестность и тьма,
Ты один среди льда и стекла,
А под кожей – мороз и зима,
А в душе – кромешная мгла…
Можно хоть пешком на Луну,
Если есть на Земле уголок,
Где в любую стужу и мглу
Для тебя горит в окне огонёк…
Вверх
Десять тысяч лет я томился в темнице,
Но однажды мне принесли весть горние птицы:
О грядущей свободе и вселенской Весне,
Что освободит детей своих по всей стране!
Ветра помогли мне совершить побег,
Лучи солнца растопили тысячелетний снег,
И вот я бегу вперёд навстречу Весне,
А за мной гонится тьма на лихом скакуне!
Без оглядки, без отчёта бегу по голой степи,
Ноги так горят, что трудно даже ступить.
И вдруг Солнышко мне делает подарок: конь-огонь
И кладёт мне на плечо свою горячую ладонь…
Верхом на коне через чистое поле,
Оседлав скакуна через русское поле!
По хлипкой и вязкой грязи болот,
Через лесные чащобы – только вперёд!
Я разбил в кровь коленки и натёр в кедах ноги,
Больше нет сил идти, и я ползу по дороге.
Впереди – Весна, позади – стена льда,
Но этот лёд спалит солнце – моя счастливая звезда!
Ведь чтоб достичь чего-то в этом мире –
Надо плыть против течения, а не на буксире.
Хоть вплавь, хоть на плоту, но грести вперёд,
А течение ничего тебе не преподнесёт…
…Но даже если попытка к бегству не удалась,
И мы падаем лицом в придорожную грязь –
Это было не зря, и как всем скептикам ответ:
Нам в награду СВОБОДА, ВЕСНА и РАССВЕТ!!!
Вверх
На твоих ресницах капельки слёз,
В твоих ладошках россыпи звёзд,
В твоих волосах веселится луна,
А на губах улыбкой расцветает весна…
Если стужа, зима, и не можешь согреться
Приходи, я в стихах раздарю своё сердце.
Я дыханьем растоплю стену боли и гнева,
Подарю тебе кусочек чистого неба…
А когда ты уснёшь, я уйду на край света,
Потом по лесенке звёзд на другую планету.
Буду скитаться по лабиринтам космических зданий,
Замирая пред грандиозностью мирозданья…
Я вернусь на рассвете, немного хмельной,
Я укрою тебя тёплой шалью цветной.
Ты, слегка повернувшись, улыбнёшься во сне…
За окном всё живое будет петь о весне…
Вверх
***
Я люблю тебя так, что иногда ненавижу,
Настолько, что готов убить.
Я люблю тебя так, что ничего не слышу, не вижу
Стоит тебе о чём-то спросить.
Кто-то скажет: «Что же это за любовь?»
Я отвечу: «Может быть, может быть…»
Но у нас «любовь» рифмуется со словом «кровь»,
И может только шаг от «боготворить» до «убить»…
(вспомните чувство Рогожина к Настасье Филипповне
в романе Достоевского “Идиот”)
***
С головой окунуться в липкий омут греха,
Ни разу не оглянуться – камнем кануть на дно.
Когда в пьяном угаре сердце сдавит тоска,
Утопаешь в кошмаре, но уже всё равно…
***
Один странник сравнил свою жизнь с фронтом,
Я спросил: «Объясни, не пойму – хоть режь…»
Он указал рукой на черту горизонта
И прошептал: «Мне надо взять тот рубеж…»
***
Солнце вышло прогуляться перед сном,
Окунуться в облачную вату,
Пробежаться по небу босиком,
А потом уйти в страну заката…
Вверх
Этот день будет с нами всегда и везде,
Он останется в памяти живым и горячим:
На рассвете по тихой, прозрачной воде
Корабли уходили, устремив к небу мачты
Покидали мы дом, где тепло и уют,
Шли навстречу штормам и лихим ураганам,
По бескрайним морям пролегал наш маршрут
К неизведанным землям, загадочным странам
Ветер поет в наших парусах,
И солнце вышито на флаге,
Дерзкий огонек пламенеет в глазах,
А сердце полно веры и отваги!
В наших жилах текут воды Инда и Ганга,
Вперемешку с Волгой, Доном и Колымой,
Мы моряки без различий званий и рангов,
Закаленные суровой северной зимой
Во все времена роднит всех первопроходцев:
Способность преодолевать боль, сомненья и страх,
А главное – горящее в груди ослепительное солнце,
Да еще вера и отвага в пристальных глазах
Мы плавились на жарком солнце,
Бывало корабль садился на мель:
Отчаянные первопроходцы,
Открыватели новых земель.
Благоразумные скажут про нас: «Сидели бы дома
В сытости, тепле и довольстве. Чего еще надо?»
Мы промолчим, лишь в глазах вы прочтете,
что не можем по-другому,
Да и не требуем за это ни почести, ни награды
Есть что-то внутри нас, что зовет в долгожданный поход,
Главное верить, что это будет не зря, не напрасно,
Хоть однажды раздвинуть границы, перешагнуть горизонт,
И чтоб солнышко в груди не остыло, не погасло…
Во фляге лишь глоток воды,
И силы уже на исходе,
Но нам помогают полярные льды
И солнышко на небосводе!
На рассвете ясного погожего дня,
Когда солнце, оседлав золотого коня,
Промчится по небу огненной лавиной,
Мы услышим из поднебесья крик журавлиный.
Устремив взоры вдаль, вдруг замрем не дыша
И почувствуем, как в пропасть сорвется душа…
Вот и сбываются легенды, полные сказочных чудес,
И на сердце становится теплей и веселее:
Вместе с солнцем поднималась из-за края небес
Легендарная страна Гиперборея…
Вместе с солнцем поднималась из-за края небес
Долгожданная Гиперборея…
Вверх
Когда деревья были большими,
Мы были другими,
Мы шли к облакам
Но души мельчают,
Огонь потухает –
Высокие порывы поглощает тоска
В туман и метели
Мы шли к своей цели,
Но цель оказалась, как мираж далека
И кто-то продался,
А кто-то сторчался –
Великие идеи пошли с молотка
Когда деревья были большими,
А мы молодыми,
Нам все было в кайф;
И каждый из нас
Жил здесь и сейчас,
Но мы растеряли тот немыслимый драйв
На скользких дорогах,
В сомненьях-тревогах –
На каждом отрезке непростого пути
И что нам осталось –
Душевная старость,
Остывшая головешка вместо солнца в груди
Когда деревья были большими,
Я знал твое имя,
Я помнил твой дом;
Под ночным звездным небом
Портвейн с черным хлебом –
На троих с тишиной, а чаще просто вдвоем
По белому свету
Разбросало поэтов,
Но не все растворились в мутной воде:
Своими стихами,
Как маячками-огняки
Продолжают живым освещать путь в темноте
Мы были смешными,
Мы были живыми,
Но все проходит, и любовь в том числе
Остаться ребенком,
Веселым и звонким –
Вот самое большое счастье на земле…
Вверх
