ПОЕЗД ЖИЗНИ

Старая женщина смотрит в окна
Поезда жизни на полном ходу.
Лучшее, Боже, Ты все же сберег в нас:
Детские сны нас, как прежде, ждут.

Если желания стали другими
И потеряли свою новизну,
Значит, весна отступила с ними,
Значит, утратили мы весну.

Лишь отголосок ребячьего смеха,
Как колокольчик, один на всех.
В поезде будней далеким эхом
Радостной девочки солнечный смех!

ДЕВУШКА ИЗ СЛЕЗ

Я встретил девушку из слез,
Она смеялась и шутила.
Такая трепетная сила
В словах под перестук колес.
Она смотрела вслед дождю,
Что бился в стекла электрички.
Мелькали мокрые таблички,
Она шептала им «адью».
Я встретил девушку из слез
И видел взгляд усталой феи,
Но мы утешить не умеем,
Когда случается всерьез.

ЛАРА

Я знаю, как бросают невод –
Улов всегда бывал большим.
Я согревал зерно посева –
Хлеба родились хороши.
Я - вездесущ, я - просто Лара,
Но шумный город не люблю.
Я - старый дух, ужасно старый,
И мне милее сельский люд.
Я был всегда с водой и ветром,
Когда вращались жернова.
Берег ваш скот и думал летом,
Чтоб был зимою хлеб у вас.
Я - верный друг, но кем вы стали?
Остались села, но теперь
У вас в груди сердца из стали.
И я один в людской толпе.

ХРУСТАЛЬНЫЕ БЕРЕЗЫ

Вся стала белою земля.
Когда такие дни.
Березы, как из хрусталя,
Коснись - и зазвенит.
Но это только крошки льда,
Как будто капли слез -
Стекала талая вода
И замерзла в мороз.
И вот теперь она горит
При свете фонаря
С заката солнца до зари,
Но вот пришла заря.
Пускай лучи не опалят,
А лишь зажгут огни
Берез, что как из хрусталя,
Коснись - и зазвенит.

МУЗЫКАНТ

Спит усталый музыкант,
Сном сраженный наповал.
Там лишь звуки, как река.
Зал так долго танцевал.
Дамы с грацией стрекоз
Ставят ножки на паркет,
Так свободно и легко,
Ведь ладонь в его руке.
С первой радостью весны,
Даром музыки пьянясь,
Долго кружат над земным
Пары, словно из огня.
Спит усталый музыкант,
Сном сраженный наповал.
Там лишь звуки, как река.
Зал так долго танцевал.

СТЕБЕЛЕК ЦВЕТКА

Стебелек цветка
Над травою у воды.
Долгий твой рассказ.
И над нами белый дым.
Пусть горит в огне
Первый сбор весенних трав.
Вспыхнула, и нет
Бересты в венке костра.
Шепот камыша.
Смоль твоих надбровных дуг.
Тяжело дышать:
Воздух влажен и упруг.
Дух сырой земли 
Жилкой бьется у виска.
Прошлогодний лист
В пыль рассыпался в руках.
Будет ли гроза,
Если мир так напряжен?
Не зови назад
В вечный страх мужей и жен.
Стебелек цветка
Над травою у воды. 
Долгий твой рассказ.
И над нами белый дым.

КУКОЛЬНЫЙ МАСТЕР

Кукольный мастер
Сделал живую куклу.
Кукла сказала: “Здрасте”, - 
И протянула руку.
Сделала шаг навстречу
Старому человеку,
И изменился вечер, 
Вдруг превращаясь в реку
Легкой игры с собою, 
Где сыновья и дочки,
Куклы, живут судьбою 
Старого одиночки.
Здесь все подвластно нитям
В длинных подвижных пальцах.
В безднах игры тоните 
Тонкой душой скитальца!
После безумья -  мука,
Только нельзя иначе
И, продавая кукол,
Он потихоньку плачет.

ПРОГУЛКА

Искрою, словно жизнь,
Блещет лампа в фонаре.
Света мне одолжи,
Я сегодня не смирен.
Белкою в колесе 
Спит дневная кутерьма.
И все -
По домам.
Снова я прохожу
В этот дворик через парк.
В ветках застыла жуть,
Бестолкова и слепа.
Сердце хлестнет, как кнут,
Но у места добрый дух.
Взгляну
И уйду.
Хватит, пора к себе-
Тень схватила за полу.
Движутся в ритм ходьбе
Отражения из луж.
Улицу раздвоив,
Город смотрит в их коллаж,
В свои
Зеркала.
Церковь стоит во тьме
С вечной думой о Христе.
В золото скрыта медь.
Свет струится в темноте,
Куполом пронизав
Надо мной ночную мглу.
В глаза -
Чистый луч.

СОЛНЦЕ

К солнцу руки
В лучи протяните!
В небо рвется
Огня колесо.
Снова диск его
В облачных нитях
На востоке уже невесом.
Посмотрите!
Багровый и алый,
Как котенок,
Ложится на грудь
Теплым золотом,
Темным опалом,
В светотени
Рождая игру.
И, родившись теперь,
Я болел бы
Лишь предчувствием
Новых ролей.
Небо рушится —
Новое небо
Стелет ласковый день
По земле!

СКАЗКА О СВОЁМ

Сто
Брошенных в зиму дач.
Стон
Ветра о провода.
Снег.
Вымерший водоем.
Мне -
Сказка о своём.
Вот
Муторно почему:
Год,
Как у нее есть муж.
Ей
Радостно с ним вдвоем.
Мне -
Сказка о своём.
Флёр
Крошек летящих вниз.
Вмерз
В ветку осенний лист.
Нет,
И «все прошло» – вранье!
Мне - 
Сказка о своём.

ГРОЗА

Обрывки туч клубятся и живут.
Вот булаву и бич в пылу борьбы
Хватает гром, а капли на траву
Уже летят, склоняя свои лбы.
Они летят чуть наискось к земле
И в полумгле с разгона, как иголки,
На гранях луж танцуют свой балет
В алмазах брызг, разбросанных без толка.
За булавою  лезвием бича…
Смотри - сейчас удар коснется слуха.
А вот и он — взорвался, прозвучал,
Стеною баса, радостно и глухо!
Но сбился тон, теперь уже не тот
Сплошной поток текущих с неба капель:
Над ним незримо солнце разлито,
За облаками, на небесной лапе.
Оно придет, и будет синева.
Ее провал сложится из осколков
Того, что вновь звук грома разорвал.
И снова дождь — он, кажется, надолго.
Слезами с листьев плачет старый клен
И окаймлен волной моих эмоций.
И я лечу, как в черные колодцы,
Туда, где я бездонно изумлен.
Такое вот простое волшебство,
Его хочу понять и превозмочь я.
И хочется упасть в небесный свод,
Обнять стихийно пляшущие клочья,
Движением которых я влеком.
Скольжу легко по облачным изгибам.
А водяная дымка — молоко.
Осанна в вышних! Господи, спасибо!
И, отражаясь в капле, так красив
Игрою сил безудержно великих,
Мир снова повернулся вдоль оси,
Неся свои бесчисленные лики.

ЧЕРЕЗ СНЕГОПАД

Там, в глубине снегопада,
Я никого не встречал.
Ведь для чего-то так надо:
Снег все кружился ворча,
Хлопьями таял в ладонях…
Вот электричка пришла.
Чудилось: даже в вагоне
Снег с тишиной пополам.
Сколько везет меня поезд
И от вокзала домой,
Есть ощущенье простое
Переполненья зимой.
Дома собака мне рада.
Глажу – и вьюга с плеча.
Там в глубине снегопада
Я никого не встречал.

РАЗГОВОР ШОТЛАНДСКИХ СТРЕЛКОВ

Река по долине, где вереск зацвёл
К востоку течёт не спеша.
А старая женщина смотрит в котёл, 
Сухие коренья кроша.
И всё ей о будущем здесь говорит,
Всё шепчет ей тайну одну:
Что новый король проиграет пари,
А вместе с пари и войну.
Пари, что построит он, став королём,
Хрустальный дворец на горе.
Но царь горных гномов с его хрусталём
Ему не слуга при дворе.
И царь горных гномов сказал, что они
Сокровища не отдадут.
А, значит, закончились мирные дни,
И всё предвещает беду.
И красным окрасилось пламя зари,
Но дела уже не вернуть.
И пусть наш король проиграет пари,
А вместе с пари и войну.
Но мы только воины, а ведьма не в счёт.
Веди же нас в бой, сенешаль,
По этой долине, где вереск цветёт
И речка течёт не спеша.

К НЕЙ

На разъездах менял лошадей,
Он платил, сколько было надо.
К провиденью, к своей звезде,
Он безжалостно гнал лошадок.
А она его так ждала,
Чтоб увидеть милого друга,
Чтоб коснуться запретных ласк
Перед Богом ее супруга.
Был под утро мороз сильней.
Перед тройкой ложиться иней.
А Онегин все гнал коней
К своей Тане, к своей княгине.

ГЛАЗАМИ СТРЕКОЗЫ

Стрекозиная свобода
Подниматься над поляной
Коротка, как время года
Трав цветенья, где ,  как пьяный,
Луг  разлегся в томной дреме,
Очарованный светилом,
Что над ним в небес проеме
Синеву позолотило.
Стрекозиная свобода -
Просто легкость этих крылий.
Пруд тихонько греет воду.
Я сижу на теплом иле
В камышах, а ветр играя,
Шевелит рукою стебли,
У воды, почти у края
Надо мною их колеблет.
Стрекозиная свобода-
Лишь недвижимое время.
Это - солнечная ода,
Вечность, понятая теми,
Кто сумел остановиться,
И, найдя здесь мир, так рад нам,
В стрекозиных роговицах
Отражаясь многократно.

НА ДАЛЕКОЙ ФУДЗИЯМЕ

На далекой Фудзияме
Воздух светом напоен.
В камне с острыми краями
Сердце спрятано мое.
Не доносится ни звука - 
Все затихло до поры.
Дремлют  заросли бамбука
У подножия горы.
И дворец у кромки леса,
Там, где негою полна
Спит японская принцесса, 
Видит небо в странных снах.
А еще ей камень снится,
Сердце, как в колокола
Бьет, и вздрогнули ресницы - 
Только небо пополам!

ВОЗВРАЩЕНИЕ ЗИМЫ

Это – возвращение зимы 
Раннею весной.
Словно очарованные мы
Неба глубиной.
Кажется, последняя метель,
В ней не видно дна.
Чтобы не забыть о красоте,
Пусть наполнит нас!
А картина белая окрест
Нам уж не нова.
Словно одеяние невест
Меряет вдова.
Но воспоминанье о любви,
Как она сама.
Тихий вальс летит неуловим – 
Кружится зима!
Для кого-то просто ни к чему
Этот поздний снег.
Я же так обрадован ему,
Как самой весне.

ЧАСОВЩИК

Он постарел в этой странной комнате, 
Там, где десятки часов не в такт 
Ходят. А он в них тонул, как  в омуте, 
Чтоб они пели свое “тик-так”.
Так год за годом одно и тоже:
Все его радости этот звук.
Вот циферблат наконец-то ожил
Стрелкой замкнув его жизни круг.
Так он и умер, забытый всеми.
Из одиноких чудных стариков
Был он. Но, может, он понял Время,
Вырвавшись вдруг из его  оков.

ЗНОЙ

Ах, как пляшут
Волна с волной!
На пляже -
Зной.
Ракушку кинь
В морскую зыбь:
Смотри прыжки,
Считай разы.
А у людей
Тела смуглы.
Пойду к воде
Затем, чтоб плыть.
Песок сырой
Для стен дворца.
Чуть-чуть дострой.
Теперь ты – царь!
Тепло с собой
День унесет.
Ночной прибой
Разрушит все.
Но я смогу…
Есть власть в руках.
На берегу
Полно песка.

СЦЕНА ИЗ «ГАМЛЕТА»

И актеры и бродяги.
И по Дании святой
Долго ехать в колымаге.
Не пускают на постой!
И опять стучат подковы
По дорогам средь полей.
Город, улицы… И снова
Мы играем королей.
Я с отцом моим угрюмым.
Мариана мне сестра.
Лишь о хлебе наши думы
У горящего костра.
Там на досках балагана
У кибитки кочевой
Спит устало Мариана,
Спит, укрывшись с головой.
Тихо занавесь колышет
Свежий ветер. И порой
Мариана тихо слышит
Бой часов, тяжелый бой!
Шепчет ратушная башня
Этих звуков страшный вой.
Мертвецы взрывают пашню
По булыжной мостовой!
На пустом сидит бочонке
Из-под старого вина
Мой отец: «Кричит девчонка.
Видно с вечера пьяна!
Есть – не ела, выпить дали,
Проходящий кирасир.
После с ним была в подвале.
Может, ела? Не спросил?»
Вдруг возникли ниоткуда 
Часовые с фонарем:
«Эй, бродяги, вон отсюда!»
«Мы к утру, к утру уйдем».
Рассветало. В плащ холодный
Завернувшись, я не спал.
И уснешь же тут голодный!
Да какой туман упал.
Вдруг из белого тумана…
К балагану ли? Шаги.
Верно, слухом не обманут.
И, наверное, враги.
Топкий стук при каждом шаге.
Подошел совсем один:
Шляпа, плащ длиннее шпаги.
Видно сразу – господин!
 
«Эй, – ко мне, – играть вам надо
Королю. И… научу!
Будет щедрая награда.
Что ли слышишь? Заплачу».
Датский принц! Себе дороже,
Уж возьмет за наглеца.
«Подождите, правый Боже!
Разбужу сейчас отца».
«Так и было, просто диво!
Право, верно говорю.
Эй, солдат, на кружку пива
Угости. Благодарю!» –
Так рассказывал в трактире
Пилигрим. В пыли дорог
Он исчез в подлунном мире
Совершенно одинок.

ЦВЕТОК

Жилки на чаше
Неизвестного мне цветка.
Как ты раскрашен
Светом вдоль лепестка!
Легкое соло ты, 
Если оркестр - цвет:
Весело желтый
В этой густой траве.
Запах дурманит,
И опьяненный шмель
С утренней рани
Пьет твою карамель.
И от светила,
Словно в глазах отца,
Радость и силу
Взял ты – цветочный царь!
Век твой так краток,
Смерть твоя, как упрек.
Я, словно брата,
В сердце тебя сберег.
Силы слабы в нас,
Жизнь наша, что цветы.
Но неизбывна
Магия красоты.

ПТИЧИЙ ГОМОН

Быстро над лесом 
Солнце восходит.
В теле нет веса,
Дух на свободе.
Духу и телу
Дал птичий гомон
Все, что хотелось, 
Но по-другому.
В гомоне соло
В честь мира и счастья.
Я снова полон,
Ведь Божье причастье
Душу подъемлет,
Будто из праха.
Новую землю
Восславила птаха.
И в легкокрылой
Песне хвалебной
Вдруг мне открылось
Новое небо,
То, что когда-то
Вечно пребудет.
Сердце богато
Песней о чуде.

АСТРОНОМ

Все больше похожий на свой телескоп,
Ты выбрал все это сам.
Конечно же, небо от нас далеко,
И слабы у звезд голоса.
Но ты зачарованно слушаешь их
И падаешь в ночи мглу.
Сокровища звезд навсегда твои,
Стрелец натянул свой лук.
И быстро несется его стрела...
А ты был и юн, и смел.
Но жизнь промелькнула, она прошла,
И ты не считал всех стрел,
Которые в душу твою легли,
Сжигая ее дотла.
Людских ты почти не запомнил лиц,
Такую забрали власть
Далеких созвездий невнятный дым,
И яркие их костры.
А, впрочем, ты так не нашел звезды,
Которую б мог открыть.
Пускай для кого-то рабом идей
Ты гнался всю жизнь за пустым,
А, впрочем, я знаю, что нет людей
Счастливей, чем я и ты.

СПАСЕННЫЙ ОСЕТРОМ

Как свободны 
Наши тела в воде.
Канул в воду
Камень житейских дел.
Все забуду,
Смою и растворю.
Что за чудо: 
Речка течет в июнь!
Юность лета
К морю она несет.
Глубже где-то
В струях живет осетр.
Вот он, кстати,
Под буруном , гляди.
Мы с ним братья - 
Он, как и я , один.
Милый,  милый,
Он мой последний друг.
Нету силы
Встать из воды к утру.
Вод забвенья
Власти мне не поднять.
К смертной сени 
Время несет  меня.
Вдруг осетр 
Спину подставил мне
И с разлета 
На голубой волне
Вспенил воду 
Отмельной полосы...
Я к восходу
Шел по песку босым.

ХОРАЛ

Оделась в белый иней
Древесная кора.
Как в музыке, из линий
Рождается хорал…
Чтоб в нас все изменилось
А мир стал чист и бел.
Дай, Господи, мне силы
И помнить о Тебе.
Еще запомнить надо
Тепло любимых рук
И солнечную радость.
Смотри: горящий круг
Сжимает в этой сини
Свет вечного костра.
Как в музыке, из линий 
Рождается хорал. 

СМЕРТЬ ДОН КИХОТА

Новый восход-
Схлынула ночь, оставляя лишь тени.
Я - Дон Кихот!
Просто они принимают вид мельниц.
Знаю их суть,
Знаю лишь то, что они великаны.
Мир я спасу,
Пусть это даже покажется странным.
Выше копье!
Нужно быть сильным и нужно быть смелым.
Счастье мое
В том, чтоб свершить это доброе дело.
Всем не понять,
Да и преследую цель я иную - 
Вспомни меня,
Господи, там  и возьми одесную.
Будет тогда 
Вновь обретение светлого рая.
Славный удар!
Все-таки жалко, что я умираю.
Пусть это так,
Жить я старался лишь Богу в угоду.
Ярки цвета
Нового утра, живого восхода.

ДЕВОЧКА-ГОРБУНЬЯ

Девочка-горбунья. Легкий свет от платья.
Взгляд ее испуган, мир ее раним.
Видно ей за что-то Божие проклятье.
Почему же люди могут быть одни!
Бережно открыла музыкальный ящик,
Смотрит на фигурки, сидя за столом.
Как бы ей хотелось жизни настоящей –
В настоящей жизни ей не повезло.
В музыке склонятся стройные танцоры,
Дамы так изящно руки подадут.
Звуки шестеренок, словно разговоры.
Легкие фигуры тихо оживут.
Щелкнула пружина в старом механизме,
Кажется, случилась страшная беда!
Потому что танец – воплощенье жизни,
Самой светлой жизни, шедшей в никуда.

ПРЕОДОЛЕНИЕ

Бывает, кажется, что давит
Небесный свод.
Но потерять я дня не вправе
Ни одного.
Секунды гонятся за мною, 
И все, что здесь
Так и зовет меня в Иное,
К Царю Небес.
И это Он в великой Тайне – 
Хлеб и Вино.
А сердца стук подобен лани,
Бегущей в ночь,
Туда за грани жизни бренной,
Где полнота,
Где полнота и перемена.
Да будет так!
Молю Грядущего во славе
И жду Его.
И больше, кажется, не давит 
Небесный свод.

У ПРУДА

Заросли тростника.
Я, раздвигая руками, вхожу.
Я для стрекоз великан - 
Просто какая-то жуть!
Лягушки и комары
Долгие песни поют.
Между стеблей их миры
И первозданный уют.
В общем-то, в эти миры 
Стоит заглядывать нам.
Рядом в воде стаи рыб,
Их обжитая страна.
Божие царство вокруг - 
Только сумей разглядеть.
Пустится с ветром в игру
Солнечный блик на воде.

СВЕРКАНИЕ

Из леденистых паутинок
Опять береза сплетена.
И засверкали точки льдинок,
Вновь очаровывая нас.
И я шепчу ему “Осанна!” -
Поскольку все увидел сам:
Туман осел на ветки за ночь,
И появились чудеса.
Но удивительней кристаллов
На ветках выросшего льда,
Что грусти на сердце не стало,
Что я ей сердце не отдал.
А до краев его наполнил
И в нем надолго сберегу
Сверканье веток - белых молний
И искр света на снегу.

В МОЛЧАНИИ ВЕЩЕЙ

Она такая, что себя не помнит.
Как задувает ветер через щель,
Так в душу собирается из комнат
Мертвящее молчание вещей.
А муж ее рассказывает басни:
“Ты помнишь, как мы ездили на Крит?”
Но он от года к году безобразней
И так же говорит и говорит.
Он хочет показать своим знакомым,
Ее обняв, что он ей точно муж.
Когда он с ней, она впадает в кому,
И крик ее не слышен никому.
Он словно жизнь ее меж стен потерян.
Все как у всех, но разве слаще ей?
Разочарованная даже в Вере
Она одна в молчании вещей.

НРАВИТСЯ МНЕ ТАКОЙ

Мы были вместе в высокой траве,
Рука сплелась с рукой,
Она шепнула: “Прекрасный зверь,
Нравится мне такой!”
А я сказал, что от прошлой лжи 
Избавиться не легко.
Она в ответ: “Изменю всю жизнь.
Нравится мне такой!”
А я: “Ты знаешь, в судьбе земной 
Со мной не найти покой.
Она сказала: “Мне все равно.
Нравится мне такой!”
Что ж, мне по жизни идти к весне
И страшно, и далеко;
Ты повтори, чтоб я стал сильней:
“Нравится мне такой!”

ОГНЕННАЯ САЛАМАНДРА

Саламандра из пламени
Смотрит на свет луны
Тянется небесами нить
Звездная через сны.
И этим светом полнится
Серебро глаз ее.
Я ведь - ветров и  молний царь.
Будем вдвоем.
Время течет рекою,
Мир тишиной объят.
Что ж это такое - 
Как не забыть себя!
Если такая женщина
Среди цветов и трав
Полночью мне обещана 
Лунною у костра.
Саламандра из пламени
Смотрит на свет луны
Тянется небесами нить
Звездная через сны.

ОТРАЖЕНИЕ

Висячий мост над рекой.
Навстречу новой земле.
В сердцах у нас глубоко;
Внизу чуть выше колен.
Мы вступил вместе с тобой
В иной, загадочный край,
Пройдем над гладью рябой,
И будем там до утра.
Месяц и звезды
Глядят на нас из воды.
И эту звездную ночь,
И этот месяц в воде,
Струясь, все дальше и прочь,
Река уносит в не-здесь.
Под утро силы слабей,
Уже свернула тропа,
Через висячку к себе
Мы отправляемся спать.
Месяц и звезды 
Глядят на нас из воды.

В ЧЬИХ - ТО РУКАХ

Ночь.
Каждой весной
Светлые звуки
Новой надежды,
Если влюблен,
Но 
Ты со мной,
И твои руки
Ласково-нежны,
Мягче, чем лен.
Взят
В благодать
Был  бы,  но куда ни кинь:
Как же мне взвиться
Под облака?
Я,
Как всегда, 
Остаюсь маленькой,
Крошечной птицей
В чьих-то руках.
Вон
В стороне
Пляской терций
Ночи ком,
Где так легко
Звуки пьянят.
Звон
Утренней
Пустоты в сердце
Колокольчиком
Встретит восход
Нового дня.

ЦВЕТЫ

Моя милая любит цветы,
И, хотя их цвета просты,
Они режут в душе канву,
Погружая глаза в синеву,
Что над нами и так высока,
Или, вдруг, в желтизну лепестка,
Что, как будто, от солнца взята...
Что за сила дана цветам
Очаровывать нас и звать
В мир, где нам не нужны слова,
В свое царство живой красоты.
Моя милая любит цветы.

НА ГРАНИ

Чувство меня не обманет,
Сердце мое не грубо.
Каштаны в моем кармане,
Помню любимые губы.
Букет на столе. Пятна,
Запавшие мне в душу,
Рождают мотив внятный,
Ему не звучать глуше,
Пока я не сделаю что-то,
Ведущее к самому краю,
Тогда и Господь ни ноты,
Не даст, если я  отрекаюсь.
Тогда и любви не надо,
И не понять тайны.
Какая с того радость,
Когда в  кармане - каштаны.
Но, все же, у этой грани
Я снова молю о чуде,
И чувство меня не обманет,
А сердце грубей не будет.

ВОТ ТУТ

В сердце хранится
На вечный срок
Добрый возница-
Жук-Носорог,
Увозящий нас,
В не-здесь,
И яркая луна,
И блик на воде,
Трава по грудь,
Слова к утру,
Рос слезы,
Звезд россыпь,
И как темноту
Сменяет зарница-
Вот тут,
В серце хранится,
Спрятано впрок
На вечный срок.

НАД БЕЗДНОЙ

Она свободна и легка,
И с ней ребенок-непоседа.
К нему она жестокосерда,
Как сталь холодного клинка.
И, в общем, я не знаю, как
Мне быть - к любви тянусь невольно.
И, как бы не было мне больно,
Но все мы Божии рабы,
И все мы грешны и слабы:
Когда ее руки касаюсь,
Я как над бездной повисаю,
Не веря в то, что это быль.

РАЗГОВОР

Утро уже. Покровом
Туман, как будто из марли.
Милой каждое слово
Не ножевой удар ли?
А разговор вчерашний:
Не споря и не ругаясь,
“Ты, - говорит, - домашний,
Я, - говорит, - другая.
Будет тебе спокойней,
Вспомнишь, как странный случай.
Хочется быть одной мне,
Чтоб никого не мучить.”
Сжал я виски руками,
Слышу, как будто смех чей?
Дай вместо сердца камень - 
Может, мне будет легче?
И не поедет башня
Дальше,  я полагаю,
Раз я такой домашний,
Раз ты совсем другая.
Месяц сейчас потухнет,
В дымке чуть различаем.
Знаешь, пойдем на кухню,
Просто заварим чая.

СРЕДИ СОЗВЕЗДИЙ...

Среди созвездий дух мой - белый лебедь
Летел вперед, расправив два крыла,
И было слишком много звезд на небе,
Чтоб я мог быть несчастлив или слаб.
А ты всегда слаба или несчастна,
И бед своих не можешь понести.
Так редко приходилось в этот час нам
Идти вдвоем по млечному пути.
А без тебя и я на нем слабее,
И кажется, что небо ни к чему.
Когда б его мог подарить тебе я,
Чтоб больше не  скитаться одному.
Зачем идти? Куда? Без всякой цели
Летел мой дух в бездонной пустоте.
Как хорошо, что жить мы не сумели
Без притяженья взглядов, душ и тел.

БРЕШЬ

Опять встаю на утренней заре я,
Чтоб видеть вновь величие весны
И то, как в небо тянутся деревья,
Что солнечностью воздуха полны,
И то, как оживут ручьи, что спали,
И то, как ярче голубеет высь,
И то, как с каждым днем земля проталин
Готовится к рождению травы.
Смотри: ведь скоро лопнет эта почка.
И все давно уже предрешено:
Весной быть очень странно одиночкой,
Пусть даже ты зимой был одинок.
Пусть даже ты так собран или странен,
Пусть для тебя любая - все не та,
Теперь поймешь, что брешь в душевной ткани
Лишь руки милой смогут залатать.

ЧТО МЫ ВСПОМНИМ ?

Ветви яблонь дрожат на рассвете.
Это лето уже в середине.
Что мы вспомним об этом лете,
Когда ветви покроет иней?
Надо было его полнее
Пережить, чем теперь случилось,
И почаще встречаться с нею,
Сохраняя, что сердцу мило.
А вчера мне она сказала, 
Что я боли ее не слышу,
Что я чувствую очень мало,
Что со мной ничего не вышло.
Что ж, возможно… Холодный ветер.
Скоро осень, а там и стужа.
Что мы вспомним об этом лете,
Когда я тебе был не нужен?

ОСТАТКИ СВЕТА

С тобою я был несмелым,
Все было еще впереди.
Прижавшись  к тебе всем телом,
Я чувствую, что не один.
И это, подобно чуду,
Но трудно умом объять,
Что то, кем теперь я буду,
Зависит и от тебя.
А ты хочешь жить, как хочешь,
И вряд ли я в планы вхожу.
Порой в одинокие ночи
Меня посещает жуть.
И жалко остатки света,
Что медленно гаснут в груди.
К исходу второе лето,
И, кажется, все позади.

НЕОБХОДИМОСТЬ ПЛАТИТЬ

Пусть мне по сердцу, как жидкостью едкой
Необходимость платить по смете,
Но я сильнее кручу рулетку
Жизни и смерти, жизни и смерти,
Которые вновь ловят нас сетями…
И твои руки для быстрых ласк.
И то ты – леди с красивыми ногтями,
А то ты просто – хипповая герла.
Но ты уйдешь, а я останусь таким же,
Каким я был, каким я должен быть.
Те, кто взрослеет, и с ними иже
Вполне достойны своей судьбы,
Где все случится вполне солидно…
Что мерседесу дорожная пыль?
Проехав, в зеркало заднего вида
Смотри на то, как голосуют хипы.
Пусть мне по сердцу, как жидкостью едкой
Необходимость платить по смете,
Но я сильнее кручу рулетку
Жизни и смерти, жизни и смерти.

ШАГ

Волна волос легла дугой,
Лукавство взгляда.
Реальность сделалась другой,
Когда ты рядом.
И я сейчас с тобою здесь,
И я – не инок.
Такой, как все, земная персть,
Из той же глины.
Но почему так больно мне
Одно и то же:
Что был бы я чуть-чуть сильней,
И был бы – Божий.
Ведь знаю то, что не смогу, 
Что я не властен,
Не сделать шаг к сближенью губ,
К полету страсти.

ТЫ НЕ РАДУЕШЬСЯ МНЕ

Я бежал к тебе, как щенок:
Только к любимой, к ней.
Тебе было все равно –
Ты не радуешься мне!
Я шел к тебе, как к врачу,
Ведь боль моя стала сильней.
Ты с кем-то нашла “свежесть чувств” – 
Ты не радуешься мне!
И я ненавижу тебя,
Поскольку, как в страшном сне,
Я снова пришел любя – 
Ты не радуешься мне!
И трудно поверить сну,
Но видно всему конец:
Предавшая нашу весну
Ты не радуешься мне!
Когда ты мне скажешь “вернись”,
Дай Бог мне ответить “нет”,
Припомнив, как в эти дни
Ты не радуешься мне!

ТО, ЧТО ВЫШЕ

Ты меня разучилась слышать,
Я ни слову из уст твоих не поверю,
Но, может, выше
Остается любовь двоих.
Та, что помнится мне чудесным
Сном. А вдруг я туда вернусь?
Позовет ли как прежде лес нас,
Или речка омоет грусть,
Только глупые увлеченья
Больше ты не захочешь знать,
И печаль унесет теченье
И вернется моя весна.
Но не та, что на сердце камнем,
Где меня на чужих людей
Ты меняла, где ты лгала мне,
Где смеялась моей беде,
И меня разучилась слышать.
Я ни слову из уст твоих не поверю
Но, может, выше
Остается любовь двоих.

ВЕТЕР ВО ПОЛЕ

Опустило дерево руки,
Свет фонарный тяжел, неясен.
Все как будто твердит о разлуке:
Опадает и клен, и ясень.
Да и небо в мути и полосах,
Словно рвет эти листья с тополя.
Мне бы на руку твои волосы,
Только ты – словно ветер во поле.
Улетела! И кто я? Где я?
Неужели так Богу угодно,
Что быть верной совсем не умея,
Ты всегда так легка и свободна?

ОТТЕПЕЛЬ

Сердце без милой, как в клетке – 
Что ж теперь!
Гроздьями капли на ветке – 
Оттепель.
Лучше бывало ль, хуже ли,
Но не нов
Боли комок, он в луже – 
Слякотно.
Что же, пускай печаль
Катится!
Скрепит же нить луча
В платьице
Маленькие листки
Для весны.
Будем и мы легки,
Радостны!

НЕ СМЕЙСЯ

Храни тишину и не смейся,
Пока хорошо на душе,
Пока осветил полумесяц
Охоту летучих мышей,
И стелится запах растений,
Не ставший тяжелой бедой,
А мы – лишь свободные тени
Над темною этой водой.
В нее только шаг, и по нервам
Рванется огонь ледяной.
Из брошенных буду не первым,
Но только пока ты со мной,
Пока мы рукою об руку,
А ноги ступают по дну,
Не смей, не буди эту муку!
Не смейся, храни тишину!

МОЛИТВА

Разве, Боже, ту весну
Не вернешь нам?
Очень хочется вернуть –
Невозможно?
Стала милая иной,
Непохожей,
Но люблю я все равно – 
Ну и что же!
Да меня она ничуть
Не жалеет.
Я и плачу, и кричу – 
Только злее.
У нее – один, другой,
Я – не нужен.
У меня же – ничего,
В сердце стужа!
И такую вот чужую,
Иную
Я ищу, не нахожу
И ревную.
Словно спрятан сатана
В стуже зимней.
Где же, Боже, та весна?
Помоги мне!

ПОСЛУШАЙ!

Совсем недавно, почти не верится,
Тепло в груди разрасталось вширь.
И было у нас единое сердце,
А души – части одной души.
Но сердце, кажется, раскололось,
Твоя душа из него пролилась.
Послушай же, милая, Божий голос,
Голос Того, Кто имеет власть.
Если Он наши сердца и души
Сделал едиными, то – навсегда.
Разве ты можешь теперь разрушить
То, что Он дал, как великий дар? 

ВЕНОК

Ветви в цвету
Переполнены светом.
Прочь немоту,
Пусть печаль канет в Лету.
Время летит,
Долго реки в разливе.
Ветви сплети,
И венок будет дивен.
Мой венок из вишневых веток.
Мгле не отдам,
То, что ты подарила.
Сгинет беда,
И останется сила
Той правоты
Перед Богом Всевышним,
Где я и ты
И соцветия вишни.
Мой венок из вишневых веток.

ОСВОБОЖДЕНИЕ

Лодка
Пляшет у тростника
Вот как
Ноша моя легка.
Будто
Кончилась власть земли,
Путы
Тяжести порвались.
Веса 
В теле нет у меня.
Леса 
Призрачная броня
Спрячет
От городских забот.
Зрячим
Стал я опять ,  и вот!
Соткал
Реку Бог, ткань тонка.
Лодка
Пляшет у тростника.

УДЕЛ ВОИНА

От земли все, как клин гусей поднялись
Души воинов, таких же, как я.
Слышу голос, зовет не меня ли
К жизни вечной в иные края?
Больше нет оправданья бескрылым,
Тем, кто руки убрал от меча.
Станет жизнь их пустой и постылой,
Сил не будет сначала начать.
Только тот, кто до смерти был верен,
Кто по грани прошел за предел,
Знает эту любовь не по мере,
Знает воина счастливый удел. 
От земли все, как клин гусей поднялись
Души воинов, таких же, как я.
Слышу голос, зовет не меня ли
К жизни вечной в иные края?

СОБАЧЬЕ

Когда намокает шерсть,
То тело так быстро мерзнет.
К тому же растерта шея:
Ошейник – это серьезно!
Что смотришь в глаза собачьи?
Попробуй собачьей жизни!
Да нет, все вполне удачно…
Вообще моя жизнь сложилась:
Хозяин других не хуже,
Хотя он и бьет порою,
Мой двор – петухи и лужи.
Дождит. Нынче всё сырое.
* * *
Ах, как хочется порхать и смеяться,
Быть с любым, но чтоб на светском балу.
А все прошлые тебе пригодятся,
Вероятно, лишь для мелких услуг.
И я чувствую, что ты мне чужая:
Тот – талантливей, другой – как цветок.
Ты бы даже не зашла, уезжая, -
В голове твоей лишь ветра поток.
Да и сердце, вероятно, пустое
И холодное, как снег в январе.
Для меня всё то, что было – святое,
Для тебя же – наплевать, растереть.
И твоё уменье быть романтичной -
Это только очень злая игра.
Ты так любишь, чтоб всё было прилично,
С каждым новым ты светла и добра.
А все прошлые тебе пригодятся,
Вероятно, лишь для мелких услуг.
Ах, как хочется порхать и смеяться,
Быть с любым, но чтоб на светском балу.

МОЕЙ ПРАБАБУШКЕ

Ее письма и ордена
Из тех дней, что ушли.
И совсем непонятны нам
Бытовые старушьи дела.
Моя  память похожа на фотоальбом
С полустертыми пятнами лиц.
И на спинках у стульев потрепанных
Сбившийся лак.
А на тумбочке зеркала
Множество мелких вещей.
С аккуратной заботой
Там выстроен слоников ряд.
Это, видимо, к счастью,
Да было ли счастье вообще?
Если было, то минуло .
Вещи о прожитом нам говорят
В этой маленькой комнате,
Где живет эта женщина.
Просто мамина бабушка,
Когда мне десять лет.
Все, что вы не запомните,
Все поведают вещи вам,
Что живут с нами рядышком
На огромной земле.

ВАЛЬС

Жизнь часто мелочна и глупа,
И, может быть, лишь постарев, я 
Сумею выбраться в маленький парк,
Где величественны деревья.
И не мимоходом, а так,
Просто посмотреть, как растут осины,
Клены, березы. До чего проста
Эта обыденная картина
Насаждений, бывающих зелеными.
Кончился день, и тени под кленами становятся длинными.
Быстрее вальс,
Уносящий в былинный мир
Моего детства.

ЗА СВОБОДУ

Рада искренне, если подарят цветы,
Но всё жёстче и злей год от года.
И любимая, славная, добрая ты
Погибаешь в борьбе за свободу.
За свободу от всех, в этой вечной борьбе
Ты, не думая, жизни корёжишь
Тех, кто шёл за тобой, кто тянулся к тебе.
Ты свободу нашла, ну и что же?
Твои нервы расстроены, сердце болит,
И ни в чём ты не стала великой.
В равной степени ты далека от земли
И от Божьего светлого Лика.
И ты снова с одним, и ты снова с другим
В окруженьи весёлых скелетов.
И звучит этот странный безудержный гимн
Инфернального лунного света.
Ты танцуешь как мошка среди паутин
И прекрасными видишь уродов,
И лишь только Господь тебя может спасти.
Только с Ним и возможна свобода.

ЖАЛКО

Мне жалко тех, кто жалости не зная,
Холодным разумом оценивает жизнь,
Кто в гордости своей дошёл до края
И несвободен лишь от князя лжи.
Мне жалко тех, кто счёл себя мерилом
Добра и зла, пытаясь встать над всем,
Кто умер сердцем, выбирая силу,
Бездушных философий и систем.
Мне жалко тех, кому Христа не надо,
Кому смешна сентиментальность чувств.
Пусть даже целый мир для них награда,
Я верю, что я так не захочу.
Мне жалко тех, кто часто безупречен
И злобу благородно прячет вглубь.
Зажги же, Боже, души их как свечи
Огнём Любви, рассеивая мглу.

ОСЕННЕЕ

На рассвете в прожилках небо
И пустые глаза фонаря.
Это лето уходит в небыль
После первых же дней сентября.
И звучит тишина немая.
Красно-желтой копной волос
Клен встряхнул, стебельки ломая
Листьям. Жаль, что не все сбылось,
То, что было весной согрето,
То, что ждали от жизни мы.
Как-то враз промелькнуло лето
И мы смотрим в глаза зимы.
Осень, осень,  ты сон природы.
В увяданьи - родится  жизнь.
Осень, ты нас в свои хороводы
Вместе с листьями перекружи.

* * *
Не верю, что чувства стираются тяжестью лет,
Но ты мне сказала, что вечной любви не бывает.
Так, может, и правда не стоит копаться в золе
Сгоревшего счастья, да только душа-то живая.
Она ведь не может поверить, что чувство ушло,
Что мы не такие, какими мы были когда-то.
Взгляни в своё сердце: а, может быть, нам повезло,
А, может, оно, как моё, беспредельно богато.
И всё – неизменно, и мы без друг друга ничто,
А вместе мы – светлые, сильные, чистые люди.
Так что же с того, что не вечен весенний цветок,
Но вечна Любовь, и поэтому смерти не будет.

ЯНА И КОЛДУН

Я бы любил тебя, милая Яночка,
Только мне скоро две тысячи лет.
Старый колдун я, прекрасная панночка.
Я слишком долго живу на земле.
Пусть обернулся я молодцем, молодцем,
Только душа моя слишком стара.
Дивчина, знаю: с любовью не борются,
Завтра с утра я покину ваш край.
Не выходи ты за мной на околицу,
И не сходи напоследок с ума.
Жизнь впереди твоя, чистая горлица.
Ты не тревожь свою добрую мать.
С болью в душе мне все по свету странствовать,
Помнить людей и не помнить имен,
Яды мешать, заклинаний шептать слова
Ждать Божий Суд до скончанья времен.

ВЕСНА

Смотрите, приходит весна,
И ветер в открытую дверь.
Как сладко и муторно нам!
Как в семени тесно траве!
Река изменила свой лик,
И льдины поднялись горой.
Над лоном холодной земли
Запахло древесной корой.
Ручьи стали руки тянуть,
Вот птицы вернутся домой.
И, с нами встречая весну,
Расплещется солнце само.
И почке так хочется прочь
Из обручем сжавшей груди
Туда, где все станет пестро,
И целая жизнь впереди!

* * *
Тысячелистник, жёлтая пижма,
Мята, растёртая по ладони.
Думаешь снова: какие же мы,
Что нас по жизни гонит и гонит?
И почему я вдруг стал усталым,
Стремясь быть с нею судьбе назло?
Неужто любви нам дано так мало,
И наше время уже ушло?
Хотя всё, что нужно всегда со мною
Средь этих деревьев и этих трав.
Пусть внешняя жизнь промелькнёт стороною,
Уже мне не важно, что было вчера.
Уже мне не важно, что завтра будет.
Я с милой, и мир стал немного другим.
Её и меня здесь никто не судит,
Здесь только слышатся наши шаги.
И шелест леса: «Ободрись, не кисни,
Ведь в этом мире мы так богаты –
Жёлтая пижма, тысячелистник
И по ладони растёртая мята!»

ДЕДУШКЕ С БАБУШКОЙ

Простите: редко захожу проведать,
А захожу, так не найду слова
Для разговора. Вы больны и седы,
И жизнь моя так далека от вас.
Но знаете, я помню все рассказы
О вашей юности, о прошлом, о войне.
Они мне в сердце западали сразу
И навсегда останутся во мне.
Я помню, дедушка, мы часто ночевали
В сарае старом, через дырки в крыше
Я видел звёзды. Мы - на сеновале,
А где-то там, внизу, шуршали мыши.
А на дворе, в полях и перед хатой
Кузнечики так долго стрекотали.
Всё говорят не так там, как когда-то,
И дом моей прабабушки продали.
Что сделаешь? Но память-то осталась!
Увы, всё в этом мире проходяще!
Осталась память, разве это мало?
Я постараюсь заходить почаще.
А вы держитесь, милые, бодрее.
Пускай болезни, возраст, ну и что же?
Мы любим вас, пусть это вас согреет.
Желаю мира вам! Храни вас Боже!

ОДИН НА ОДИН

С полётом неба могучим
Каждый один на один.
Клубятся огромные тучи.
Просто смотри и следи
За их изменением вечным:
Картина картину в борьбе
Сменяет, и странные речи
Вдруг ветер на ухо тебе
Прошепчет – так небо дышит,
Так слышится поступь его.
Даётся знамением свыше
Всем людям небесный свод.
Он может быть звёздно-бездонен
Или такой, грозовой,
Где тучи, как быстрые кони,
Как будто от мира сего
Стремятся. Смирив гордыню,
И нам бы к Царю небес.
И пусть будет так! А ныне
Есть Божье присутствие здесь,
Где эти огромные тучи
Над нами плывут, как ладьи.
С полётом неба могучим
Каждый один на один.

ДЕЛЬФИНЫ

Вода  как шелк.
Из-под нее взлетая,
Так хорошо 
Дельфину в дружной стае.
Средь танца спин
Пусть прочь уходят мили.
А море спит
В прозрачной лапе штиля.
Брызг молоко.
И солнце в горней выси.
Одним прыжком
В новорожденном бризе
Мои друзья.
Они со мною рядом.
Они , как я.
И как они парят!
Я так хочу:
Хвостом о пенный гребень!
Еще чуть- чуть
И я останусь в небе!